Алексей Кандауров
Демографические потери
советского населения в 1917–1953 годах
30 ноября 1992 года в Москве Конституционный суд Российской Федерации (РФ) во главе с председателем Валерием Зорькиным принял постановление № 9-П по делу о проверке указов президента Бориса Ельцина в отношении Коммунистической партии и её конституционности, изданных в 1991 году. Настоящее постановление считается действующим, более того — Конституционный суд РФ по-прежнему возглавляет господин Зорькин. Однако принципиальное решение высшего судебного органа конституционного контроля не приобрело правовых последствий и выводов, хотя III часть постановления гласит:
«В стране в течение длительного времени господствовал режим неограниченной, опирающейся на насилие власти узкой группы коммунистических функционеров, объединенных в политбюро ЦК КПСС во главе с Генеральным секретарем ЦК КПСС.
Имеющиеся в деле материалы свидетельствуют о том, что руководящие органы и высшие должностные лица КПСС действовали в подавляющем большинстве случаев втайне от рядовых членов КПСС, а нередко — и от ответственных функционеров партии <…> Материалами дела, в том числе показаниями свидетелей, подтверждается, что руководящие структуры КПСС были инициаторами, а структуры на местах — зачастую проводниками политики репрессий в отношении миллионов советских людей, в том числе в отношении депортированных народов. Так продолжалось десятилетиями».
Дискуссия об объективных оценках и показателях советского периода российской истории до сих пор носит острый и полемический характер. Очевидный тезис о том, что в результате политической деятельности большевистской партии Владимира Ленина, Льва Троцкого, Иосифа Сталина и других её руководителей погибли миллионы людей, а десятки миллионов сломали свои жизни и судьбы, в современной России непопулярен. В массовом сознании он встречает агрессивное неприятие и рассматривается в качестве случая «антисоветской пропаганды» враждебных РФ сил — от масонов и западных спецслужб до кучки «либералов», «иностранных агентов» или «фальсификаторов истории», находящихся на их содержании, и действующих в интересах врагов.
В академических кругах изучение социальных последствий большевизма не запрещается, но сама постановка вопроса непопулярна, так как противоречит парадной версии официальной советской истории ХХ века. Её главными достижениями считаются сохранение территориального единства страны в годы революции и гражданской войны (1917–1922), индустриализация и создание военно-промышленного комплекса (1929–1939), решающий вклад в победу антигитлеровской коалиции над нацистской Германией и её союзниками (1941–1945), быстрое восстановление экономики и создание ядерного щита СССР (1946–1952), выполнение космической программы и приобретение Советским Союзом статуса мировой державы в 1950—1980-е годы. Бесславный конец КПСС и СССР в 1991 году, от защиты которых тихо отказались не только миллионы членов Коммунистической партии, но и десятки тысяч сотрудников КГБ, рассматривается как результат предательства «агентов влияния» в высших эшелонах власти, стратегических ошибок Михаила Горбачёва, объединенных усилий США и их союзников, и прочих подобных мифов.
Вопрос о цене Октябрьского переворота 1917 года и социалистического эксперимента, особенно на протяжении первых 35 лет большевистской власти — от её укрепления в России до смерти Сталина в 1953 году — поклонниками СССР и защитниками Коммунистической партии не ставится и не рассматривается. В дискуссии, как правило, все ограничивается рассуждениями о «преувеличении» масштабов сталинских репрессий, при этом жертвами репрессий считаются только расстрелянные «контрреволюционеры» и «враги народа» (700 тыс. человек).
Однако целесообразно рассмотреть разные категории демографических потерь, понесенных обществом при диктатуре Центрального комитета (ЦК) Коммунистической партии в 1917–1953 годах. Размах и масштабы потерь позволяют говорить об эпохе беспримерного социального насилия и демографической катастрофе, разыгравшейся за короткий временной отрезок, в пределах жизни всего полутора поколений.
- Проигранный ХХ век
Посредственный юрист Владимир Ульянов (Ленин) стал основоположником большевизма и диктатуры ЦК Коммунистической партии, а недоучившийся семинарист Иосиф Джугашвили (Сталин) придал им совершенную форму.
Большевизм — это доктрина и насильственная практика социально-классового превосходства, основанные на агрессивном отрицании Бога, ценности человеческой личности и её самостоятельности, духовной свободы и национальной культуры. Важнейшая цель большевизма — и как доктрины, и как практики — заключалась в попытке принудительного создания нового человека через его общественное и частное закрепощение, ради достижения фиктивного материально-имущественного равенства. Конечная цель определяла и главное средство: большевики добивались абсолютной власти, стремились установить максимальный контроль не только над политикой, хозяйством и социально-экономическими отношениями, но и над духовной жизнью.
После ликвидации ленинцами институтов свободной печати, суда и собственности вопрос об убийствах «классово-чуждых элементов» стал только вопросом времени. Спустя неделю после Октябрьского переворота, 1 ноября* в Петрограде Ленин предлагал лишать представителей буржуазии хлебных карточек и «бороться хлебными карточками» против классовых врагов[1] на основании принципа коллективной ответственности. Речь шла об использовании голода в качестве репрессивного инструмента большевистской власти, о жестокой социальной войне «неимущих классов» против «имущих». И эта война не имела отношения к зарождению белых контрреволюционных войск на Юге и Востоке России в конце 1917 года — в тот момент ничтожных по численности.
Массовые убийства по социальному признаку — в виде истребления офицеров, представителей торгово-промышленного класса и православных священников — большевики начали совершать уже зимой 1917/18 годов[2].
В конце декабря 1917 года Ленин написал программную статью «Как организовать соревнование», призвав своих сторонников к практическим действиям с целью «очистки земли российской от всяких вредных насекомых»[3], то есть от представителей дворянства, духовенства, купечества, казачества. Фактически речь шла о насильственном изменении структуры российского общества с репрессиями против «классово-чуждых» элементов. 31 августа 1918 года «Красная газета» — орган Петроградского Совета — писала: «Интересы революции требуют физического истребления буржуазного класса»[4]. Судьба «вредных насекомых» была решена. «Мы уже не боремся против отдельных личностей, — заявил осенью 1918 года Мартын Лацис, возглавлявший ЧК и трибунал 5-й армии Восточного фронта, — мы уничтожаем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый вопрос, который мы должны ему предложить, — к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом — смысл и сущность красного террора»[5]. Десять лет спустя наступила очередь самой многочисленной социальной группы: в 1928 году Сталин назвал крестьянство «таким классом, который выделяет из своей среды, порождает и питает капиталистов, кулаков и вообще разного рода эксплуататоров»[6]. В конечном итоге за годы социалистического строительства большевики ликвидировали к середине 1930-х годов все «эксплуататорские классы» и тем самым как будто создали необходимые условия для счастливой жизни советского общества[7].
Только плата за наступившее счастье оказалась высокой.
За первые 20 лет большевистской власти исчезли целые сословные и социально-профессиональные группы дореволюционного общества, в сельской местности произошло принудительное расказачивание и раскрестьянивание, закончившиеся деградацией русской деревни к концу 1970 — началу 1980-х годов.
Поэтому Александр Солженицын справедливо писал о лавине «нашего поражения в ХХ веке», проигранном Россией. «Весь ХХ век шло множественное уничтожение русских»[8], — утверждал лауреат Нобелевской премии по литературе. Невосполнима и невосстановима утрата обществом огромных человеческих ресурсов: интеллектуальных, творческих и хозяйственных.
* Здесь: по Юлианскому календарю (старый стиль).
[1] Петербургский комитет РСДРП(б) в 1917 году: Протоколы и материалы заседаний. СПб., 2003. С. 537–538.
[2] Зарубин А. Г., Зарубин В. Г. Без победителей. Из истории гражданской войны в Крыму. Симферополь, 1997. С. 52–53, 65–73, 79; Сведения о злодеяниях большевиков на Южном побережье Крыма (Ялта и ее окрестности) // Красный террор в годы гражданской войны / Ред.-сост. Ю. Г. Фельштинский. Лондон, 1992. С. 195–200.
[3] Ленин В. И. Как организовать соревнование // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. XXXV. М., 1974. С. 204.
[4] Пора начинать и нам // Красная газета (Петроград). 1918. 31 августа. Вечерний выпуск.
[5] Красный террор (Казань). 1918. 1 ноября. № 1. С. 275–276 (цитируется по: ВЧК уполномочена сообщить… 1918 г. / Редактор В. К. Виноградов. М., 2004. С. 12).
[6] Сталин И. В. На хлебном фронте // Сталин И. В. Вопросы ленинизма. М., 1947. С. 192.
[7] История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. М., 1945. С. 328.
[8] Солженицын А. И. Россия в обвале. М., 2006. С. 155, 158.