Владимир Мелихов
24.11.2022
Продолжение. Начало см. в сообщении от 22.11.2022 г.
Для вновь присоединившихся, в виде уточнения к данной публикации, хотел бы повторить то, что легло в основу данных рассуждений. Сегодня, не осознавая всей глубины нашего падения (что государства, что народа) и в большей степени причин, повлекших этот срыв, мы, как котята тыкаемся носом в стены, ища выход по наитию. Мы чувствуем, что… И далее – множество вариантов этих чувств. Одни чувствуют скорый конец режима, другие – его бесконечность; одни – неизбежный приход, после крушения нынешней власти, власти демократической, другие – абсолютную уверенность в невозможности демократических перемен в России. Средь множества программ, предположений и рекомендаций как обустроить Россию в том или ином варианте, в котором это обустройство будет возможно, никто не задумывается о том, а КТО же будет это воплощать в жизнь и какими ресурсами эти «КТО» обладают. Вот об этих «кто» мы и продолжаем говорить. Но чтобы более понятна была данная, вторая часть сообщения, рекомендую все-таки начать с первой:
………………………………………….
3). Промышленно-финансовая контрэлита.
Наверняка многие жившие в 90-е, помнят такого человека, как Брынцалов. Эпатажный, без меры самовлюбленный и эгоистичный бизнесмен, создавший свои капиталы на производстве лекарств сомнительного качества, а впоследствии увеличив их в производстве спирта (знаменитая «Настойка боярышника» – его продукция), – он являлся символом бизнеса 90-х. Сколотив по тем временам огромное состояние (около 2,5 млрд. долл.), он обустроил себе без меры шикарную жизнь, построив замок в поселке Салтыковка, где на позолоту интерьеров ушел не один десяток кило золота, с неизменным золотым унитазом в своей спальне.
Почему в этом разделе я вспомнил именно про Брынцалова, с его неуемным стремлением к роскоши и чудачеству, на которые уходили огромные фин. средства? Да потому что в большей или меньшей степени таковыми были большинство бизнесменов того времени. Отдых в самых дорогих гостиницах мира, часы стоимостью равной бюджету небольшого городка, эксклюзивные, на заказ сделанные машины. Ну а у кого средства были поскромней, поскромней были и траты, но с таким же растранжириванием их на роскошь, которую они могли себе позволить.
Практически никто из них не задумывался, что те возможности, которые позволили им где-то проявить свой талант, где-то свою предприимчивость и трудолюбие, могут быть сохранены в государстве, народ которого не лазит по помойкам, с ностальгией не вспоминает о советских пенсиях и не мечтает о крепкой руке, которая наведет порядок. Крушение Советского Союза обозначилось всего лишь крушением его государственных институтов, но практически полностью оставило в неизменности психологию поведения как самого народа, так и той власти, которая пришла на смену советской, при неизменности главных ее пороков. Для достигших власти – это удержание ее в своих руках любыми способами, через манипуляцию сознанием народа и, при необходимости, применением террора. Для подавляющего большинства граждан страны – отсутствие политической культуры и, как следствие, ответственности за свою жизнь, проявляющихся в покорности складывающимся обстоятельствам: «А что мы можем?».
В любой иной стране жить и работать ради роскоши, пусть это и не всегда одобряемо обществом, – вполне допустимо. И таких людей там довольно много. Но подобное поведение в стране, только что избавившейся от советского ига и предпринимающей первые шаги в построении демократического общества – абсолютно недопустимо, если ты считаешь себя ее гражданином и несешь хотя бы малую личную ответственность за ее будущее.
Тот же Брынцалов, отец которого был репрессирован в сталинское время, а мать которого являлась дочерью казачьего атамана, и потому была лишена права обучаться в школе, палец о палец не ударил, чтобы часть своих средств направить на переформатирование господствующих в стране необольшевистских практик и воспитание политической культуры в общественной среде. Я знал довольно много руководителей разного бизнеса и не встречал практически никого, кто бы чувствовал свою ответственность за будущее страны, у кого бы было осознанное желание изменить положение дел, используя имеющийся у него финансовый ресурс. Как голодные, добравшиеся до хлеба, они наперегонки соревновались друг с другом, кто «круче» распорядится заработанным в части собственного пресыщения. Тех же, которые это сознавали и вследствие чего действовали – были единицы. Да и те, как правило, «откупались» спонсорскими взносами в те или иные программы, с гражданским образованием общества не связанные.
Повторюсь еще раз, если подобное поведение допустимо в любой другой стране, то в России, не избавившейся еще от советского наследия, с перекореженным сознанием у ее граждан, на мой взгляд, это было не только не этично, но и абсолютно безумно. Подобное поведение походило на пир после еще не прошедшей чумы, когда болезнь еще полностью не прекратилась, ее симптомы вспыхивали то тут, то там, а по улицам бродили полуживые люди, не знающие, как заново начать свою жизнь после эпидемии. И вот в этом полумертвом и обездоленном обществе, небольшая часть его граждан танцует и веселится, запускает фейерверки и устраивает балы за решетчатым забором, отгораживаясь от всего города.
Мало кто тогда, да и впоследствии, вплоть до сегодняшнего времени, понимал, что подобный «пир» преждевременен и ЕСЛИ В СТРАНЕ НЕ СФОРМИРУЕТСЯ ЗДРАВОМЫСЛЯЩАЯ СРЕДА ЕЕ ГРАЖДАН, то без этой среды не может существовать и самостоятельный бизнес, и правовое государство, и ответственный за свою жизнь, а следовательно, и политически-активный народ.
Так, в общем-то, и получилось. Уже где-то с 2005 года, находясь по делам то в одной, то в другой стране, я все чаще встречал там российских бизнесменов, заработавших прежде приличные капиталы в России и уехавших жить в Зарубежье. После 2014 года подобные встречи стали просто массовыми. И всякий раз, когда в разговорах с ними затрагивался вопрос причины отъезда, то, кроме сетования на российскую власть, неизменными были и претензии к народу: вот, мол, рабская психология, совки-пофигисты, жить средь них невозможно и т.д. и т.п.
На мой вопрос, а что же вы ничего не сделали, чтобы помочь этому народу, частью которого вы являетесь, избавиться от этих пороков, ответ был всегда одинаков: «я же вот смог встать на ноги, мне никто не помогал; почему я заработанные пόтом и кровью деньги должен тратить на какое-то образование тех, кто этот пот пролить не захотел?»
И вот это была главная их ошибка, та же самая совковая, что и у самого народа, – «моя хата с краю». Ошибка, потому как их успех, обеспеченный действительно пόтом и кровью, имел еще и другой, очень важный элемент этого успеха – череду обстоятельств и случайностей, которые способствовали этому успеху.
К примеру, человеку из семьи, родители которого работали в прежних советских госорганах, либо живущие в Москве, либо просто в образованных семьях, давших своим чадам хорошее образование, – достичь успеха намного проще, чем выходцу из крестьянской семьи где-то в тульской глуши или из семьи рабочего шахты, которая, кроме как работы именно шахтером в этой местности, ничего иного дать не могла.
И в этом случае я всегда приводил свой пример тех обстоятельств и случайностей, благодаря которым я тоже смог чего-то добиться. Я из шахтерской среды, которую сформировали в начале ХХ века в городе Шахты бегущие от репрессий казаки Верхне-донских хуторов и станиц, и моя жизнь была в общем-то предопределена. Да, я неплохо учился в школе, окончил с отличием институт, но всё равно после его окончания должен был пойти на одно из предприятий обслуживающих работу шахт. Потому как все более-менее приличные места, подлежащие распределению, были закреплены за конкретными фамилиями студентов ведомственными запросами по просьбе их родителей, занимавших определенные посты в госучреждениях или имеющих «волосатую руку». Однако именно в год моего выпуска, из Министерства на распределение приехал начальник отдела кадров отобрать одного выпускника для работы мастером на подмосковный цемзавод, обеспечивающий цементом важнейшие олимпийские стройки Москвы. Выбор пал на меня, и я оказался в Подольске. Это первая случайность, потому как ни прежде, ни позже Министерство промстройматериалов СССР никогда не направляло своего кадровика на распределение студентов. Завод в 7-ми км от столицы был своеобразен по инженерному кадровому составу и, как правило, на нем работали либо дети сотрудников Министерства, которым нужен был трудовой стаж в год-два на реальном предприятии, и потом они тут же перебирались в министерские, госплановские и госснабовские кабинеты, либо это были «блатные», перебравшиеся с периферийных заводов поближе к Москве. По-«блатному», как временщики, они там так все и работали, постепенно превращая завод в хронически не выполняющее план производство.
И это было уже вторым обстоятельством – отсутствие трудоспособных и профессиональных инженеров, которое позволило мне, проработав год слесарем и мастером, потом стремительно пройти по всем должностным переделам кадровой лестницы – стать механиком цеха, начальником производства, главным инженером, и уже директором предприятия – в 31 год. Приобретенный опыт всего лишь за 7 лет работы на всех предшествующих должностях был колоссальный. Но приобретен он был благодаря уже двум предшествующим случайным обстоятельствам, которых могло и не быть, и я так и работал бы где-нибудь в Шахтах мастером на бетонном заводе, как и многие мои сокурсники.
Потом развал СССР, завод приватизируют московские дельцы, работать на них я не захотел, поэтому с завода ушел и с нуля стал создавать теперь уже частное предприятие. И вновь случайность, обусловленная не моими какими-то сверхспособностями, а лишь стечением обстоятельств. В Москву приезжает группа французских коммерсантов, одного из которых я знал, когда еще в советское время делегация французской коммуны Сен-Дени приезжала к нам в город и побывала у нас на заводе. Тогда я и познакомился с этим молодым предпринимателем из Франции. Знакомство переросло в дружбу, и когда он приехал в очередной раз в Москву по делам своего бизнеса, то при встрече он предложил начать совместную коммерческую деятельность по продаже их продукции (отделочные стройматериалы). Заработал первый капитал, появились новые знакомые уже в Италии, далее – строительство цехов по производству стройматериалов и деревообработке, потом строительство домов и т.д. и т.п. И все это было обусловлено рядом обстоятельств, которые были уже связаны и с предыдущим опытом и местом жительства, которые не у каждого были.
Столь подробно я остановился на данном вопросе не потому, что вспомнил свою буйную молодость, а потому, что любой бизнес, кроме личной усидчивости и таланта, обусловлен множественностью обстоятельств, которых у других просто не было. И если тебе повезло с этими обстоятельствами, то этим везением необходимо делиться с теми, кого оно обошло. Делиться – это не разбрасывать деньги на окружающих, а формировать среду, где такое «везение» МОГЛО БЫ БЫТЬ ДОСТУПНЫМ И В ТУЛЬСКОЙ ДЕРЕВНЕ И В ШАХТЕРСКОМ ПОСЕЛКЕ.
А оно может наступить только в государстве, где главной ценностью является человеческая жизнь, его достоинство и, вследствие чего, – достойная жизнь. Но сделать таковым государство могут люди, отвечающие за свою жизнь, а значит, политически-активные, СПОСОБНЫЕ ОТЛИЧИТЬ ПРАВДУ ОТ ЛЖИ. И это понимание прийти само по себе не может, этому нужно учить, вкладывая часть своих средств в образование.
Вот кто из бизнесменов, когда вышла книга под ред. А.Б. Зубова «История России. ХХ век», в которой наглядно и доступно представлена трагедия народа и указаны векторы, не допускающие ее впредь, ее купил и раздал бы своим работникам? НИКТО.
Кто обратился к редакторской группе с просьбой, предложив оплату за данный труд, сделать ее более сжатой, с выделением основных мыслей, чтобы ее смог прочитать каждый на одном дыхании? НИКТО.
Кто обратился к социологу Льву Гудкову с просьбой написать на базе его огромных исследований по поведению постсоветского человека доступную брошюру о том, к чему это поведение приведет, и издать ее миллионным тиражом, распространив по всей стране? НИКТО.
Почему из сотен приезжающих к нам на Мемориал руководителей достаточно успешного бизнеса и имеющих куда большие средства, чем у нас, никто не создал в своих регионах подобных Мемориалов, хотя всегда в разговоре утверждали, что дело это полезное и что они будут думать, как создать подобное в своей области или городе?
«Моя хата с краю» – вот первая причина. Точно такая же как и у критикуемого ими народа. Вторая – безответственность и перебарывающее здравый рассудок устремление к личной роскоши. Третье – страх: за себя, за свой бизнес. Но тогда почему вы упрекаете в страхе простой народ, если вы боитесь больше, чем он? А если не боитесь и имеете достоинство поступать, претерпевая страх, то поймите – без вашей помощи ничего измениться в стране не может. Работа интеллектуальной и политической элиты может быть обеспечена только вами и никем другим. Ни историки, ни политологи, ни социологи, ни философы, ни политики самообеспечить свою деятельность не могут. Именно поэтому они занимаются в большей мере выживанием и поиском работы для выживания, а не тем полезным ремеслом, так необходимым для будущего нашей страны. Если вы понимаете и осознаете, что без формирования интеллектуальной и политической элиты, которые смогут найти путь преобразования нашего общества в здравомыслящих людей, не обойтись, то вы должны понять: обеспечение их деятельности вы должны взять на свои плечи. Где-то отказавшись от похода в дорогой ресторан, где-то – от vip-обслуживания и прочей мишуры, где-то – от необоснованно дорогих и порою не очень нужных приобретений.
Да, прежнее время ушло, весь крупный бизнес сейчас под управлением Кремля, средний – в большей части – завязан на бюджетные средства и тоже зависим, но у нас еще есть около 500 тысяч людей из малого и среднего бизнеса, мало связанных с государством и имеющих доход около 10 млн.руб. в год. Немало их и в Зарубежье. Если взять не всех из ныне существующих, а всего лишь 20 %, как говорит статистика – неравнодушных, то выделив 5 % от своего дохода, эта малая часть «неравнодушных» сможет сколотить приличную сумму в (500 тыс. чел. Х 0,2) х (10 млн.руб. х 0,05) = 50 млрд. руб.
Эта огромная сумма, при мизерном пожертвовании от активной части бизнессообщества, с лихвой покроет все общественно-значимые программы, как в отношении функционирования первых двух групп элит, так и самостоятельных образовательных программ среди населения. И когда это произойдёт, только тогда у нас появится промышленно-финансовая контрэлита, способная не брюзжать о «плохом народе», а содействовать его реальному вставанию с колен.
(продолжение последует в третьей части через пару дней).